Я увидела, как готовит моя знакомая, и отказалась от угощений

После случайной встречи в магазине, моя старая знакомая пригласила меня на кофе, и мы отправились к ней прямо из супермаркета. Хозяйка, по имени Наталья, предложила перекусить бутербродами, а также обещала накормить меня обедом. Она достала малосольную рыбу и положила ее на хлеб, не обращая внимания на то, что руки остались грязными после похода по магазину. Бутерброды оказались прямо на столе, покрытом кучей крошек и остатками завтрака.

Не могла не заметить, что Наталья даже не помыла руки после магазина. Отказавшись от угощения, я ограничилась только кофе и беседой. Во время разговора она готовила еду, а из крана не переставала литься вода. Когда я поинтересовалась, почему она не выключает воду, Наталья ответила, что ей так удобнее, ведь руки можно всегда ополоснуть. Мне стало интересно, сколько ей приходится платить за коммунальные услуги.
Мои попытки узнать что-то о Наташе лично оказались тщетными. Ей больше нравилось рассказывать сплетни и заниматься промыванием костей. Кажется, она избегала откровений о себе.

Во время приготовления супа Наталья периодически пробовала его, используя ту же ложку, которая уже была в ее рту. Хотя я не считаю себя избалованной чистоплотностью, это вызвало у меня дискомфорт. Мало ли, чем она болеет. Немытыми руками она формировала фрикадельки и бросала их в кастрюлю, даже не снимая кольца. Может быть, это было ей привычно, но для меня такой подход к готовке выглядел странно.
Когда Наталья решила приготовить плов, она тоже не уделила должного внимания санитарии. Крупу она просто высыпала прямо из пачки, не заморачиваясь с ее промывкой. Я подумала, что тепловая обработка может не спасти ситуацию, и готовое блюдо, возможно, окажется не слишком аппетитным.

Когда Наташа объявила, что суп готов, я сказала ей, что мне пора. Я придумала отговорку о том, что мои домашние скоро вернутся и я должна приготовить обед. В глубине души я была благодарна за возможность уйти, потому что после всего, что я видела, аппетита у меня точно не было. Лучше поем дома, где все чисто и аккуратно.

Покидая дом Натальи, я ощущала смесь отвращения и удивления. Ее небрежный подход к гигиене и безразличие к чужим предпочтениям создавали странный диссонанс. Я решительно направилась домой, где меня ожидала действительность, где все было в порядке.

Моя старая знакомая, оказавшаяся настоящей экспертом в изоляции от личной жизни, не устала высказываться о других. Каждый вопрос о ней самой отражался от невидимой стены, за которой скрывались тайны. Вместо этого она предпочитала заниматься наведением порядка в чужих делах и разжиганием сплетен. Я поняла, что даже если бы она поделилась чем-то личным, это, вероятно, тоже было бы пропитано тем же духом скрытности и темных подковерных тайн.

Наталья продолжала готовить свои блюда, не обращая внимания на элементарные нормы гигиеничности. Ее безразличие к чистоте и порядку в ее собственном доме говорило о какой-то необузданной леньи или отсутствии уважения к собственному пространству. С каждым моментом в ее кухне я ощущала, что оказалась в странном микрокосмосе, где правила были свои, и они не поддавались никакой логике.
Когда она пробовала суп, используя ложку, которая уже побывала в ее рту, я не могла сдержать отвращение. Ее безразличие к базовым принципам гигиены вызывало тревогу.

Мысли о том, что я могла бы поддаться ее предложению о бутербродах, находившихся в непосредственной близости от кучи крошек и остатков завтрака, вызывали лишь горечь.
Пока я уходила, я задавалась вопросом, как человек может так равнодушно относиться к собственному дому и заботиться о нем так безразлично. Это было место, где она, по идее, должна чувствовать себя комфортно и безопасно, но кажется, что она даже не поднимала взгляд на собственные условия жизни.

Вернувшись домой, я почувствовала благословение заботливого и аккуратного пространства, где каждая деталь была на своем месте. Это было возвращение к нормальности после странного и неприятного опыта в доме, где порядок и гигиеничность оказались на последнем месте.