Моя знакомая уже который месяц живет в доме престарелых. Как ей там?

Когда я набрала номер Марины и услышала ее дочь, объявившую, что мать находится в доме престарелых, мне перехватило дыхание. Дочь стала оправдываться, утверждая, что это прекрасный пансионат, посещаемый ими регулярно, и что ей передают все необходимое. Ее слова были словно потоком, но я молчала, потому что слова не находились.

С Мариной мы вместе работали, несмотря на ее значительный возраст. Но после ее ухода на пенсию, наши встречи стали редкими, ограничиваясь преимущественно к телефонным разговорам. В последнее время связь как будто оборвалась, и я начала думать, что, возможно, она обиделась на меня. Но идея оставалась неясной, и беспокойные мысли метались в голове.
Поворот событий пришел, когда я узнала, что Марина живет в доме престарелых. Сначала я не могла осознать эту информацию. Даже ее квартиру оккупировали, несмотря на то, что у ее дочери было собственное жилье. Я не торопилась делать выводы и решила посетить Марину, чтобы узнать правду.
Когда она меня увидела, Марина отреагировала с изумлением, обнимая меня и сразу начиная оправдываться:
— Ты не подумай плохого: меня никто не выгонял. Это мое собственное решение. Когда дочь развелась и осталась без крыши, я поняла, что нам вдвоем не прожить. Так вот я здесь.
У Марины было пять соседей, и она утверждала, что ей нравится здесь. Но, по ее словам, ее редко навещают. Она смеется, рассказывая, что дочь иногда приносит фрукты и сладости, но еда в доме престарелых тоже неплоха. Однако, когда приносят домашнюю еду, все сбегают к ней.

За чаем одна из бабушек в доме начала говорить о своем сыне, который был ей всем, но как только вырос, бросил ее. Другая бабушка рассказала, что ее сын — большой начальник, у которого нет времени на нее. Марина добавила, что обсуждение детей здесь стараются избегать, чтобы не мучить себя.
Обойдя весь дом престарелых, я поняла, что все преимущества, о которых говорила Марина, были выдуманными. Она просто искала оправдание, не себе, а своей дочери. Уход и уход за пожилыми людьми здесь оставляют желать лучшего. Атмосфера в доме неприятная, а персонал не успевает обеспечить должный уход. Особенно страшно было находиться в палатах с лежачими, где пациенты вынуждены помогать друг другу.

Понимая, что дочь Марины не уделила внимания выбору места для матери, я осознала, что она просто отправила мать в первый доступный дом престарелых. Медсестра, подойдя ко мне, поделилась тайной — Марину почти никто не навещает, и ей не хватает поддержки. Я покинула учреждение, обещав посещать Марину чаще, так как она часто плачет и грустит. И вот теперь вся правда о ее положении всплыла наружу.

Чем больше я узнавала о жизни Марины в доме престарелых, тем яснее становилась картина безразличия и забвения, в которую ее погрузила собственная дочь. Посещая ее регулярно, я сталкивалась с реальностью этого учреждения, которая ничего общего не имела с тем, что рисовала Марина.

Она утверждала, что ей здесь нравится, но каждый раз, когда я оставляла эти холодные коридоры, покрывшись паутиной забвения, меня охватывала тоска и отчаяние. Вокруг были лица людей, лишенных заботы и внимания, пребывающих в этом беспросветном ожидании. Да, люди здесь были спокойные, но их души грустили, затерянные в собственных историях, оставленные безразличием к жизни.

Медсестры и сотрудники учреждения, заметив мои регулярные посещения, стали наблюдать за мной с некоторым подозрением. Они, должно быть, догадывались о моих мыслях, но избегали глубоких разговоров. Персонал работал на износ, их недостаточно для обеспечения должного ухода. Атмосфера в доме была пропитана запахом забытых надежд и потерянных возможностей.

Однажды я услышала шепоты в одной из палат, где лежали пациенты. Эти слабые голоса, предавать забвению, говорили о потерянных семьях, об уходе детей, о том, какие они были когда-то сильными и полными энергии. Здесь были живые могилы, где души умирали медленно, лишенные любви и внимания.

Марина, в своей палате, пыталась улыбаться, но ее глаза рассказывали историю боли и одиночества. Она рассказывала о том, как редко ее навещают, как каждый новый день здесь становится копией предыдущего. Жизнь здесь останавливалась, словно в бескрайней пустоте, полной лишения и ненависти к своему собственному бесцветному существованию.

Встречаясь с другими обитателями дома, я слышала их тихие истории, обличения о безжалостности времени и неверности близких. Мои попытки сделать их жизнь немного приемлемее казались каплей в море, затопленном равнодушием и безразличием.

Так я стала свидетельницей медленной гибели человеческих душ в этом доме престарелых, месте, где слово «уход» было лишь пустым звучанием. Марина и ее соседи проливали свет на жестокую реальность старости, обделенной любовью и вниманием. Спасибо за теплые слова, Марина, но в этом доме престарелых не было места для твоих иллюзий.